Артура Рубинштейна однажды спросили, читал ли он когда-нибудь забавные отзывы критиков. Музыкант ответил:

        - Да, как-то в одной из калифорнийских газет я прочитал: "Неплохо играл Рубинштейн на нашем великолепном рояле".

        Как-то императрица Екатерина II изъявила желание послушать рассказ адмирала Чичагова о его победе над шведским флотом. Адмирал сначала стеснялся, затем осмелел, вошел в раж и начал применять выражения явно не для дамских ушей. Внезапно он опомнился (вспомнил, кому рассказывает) и упал на колени с возгласом:

        - Виноват, матушка, Ваше Императорское Величество!

        - Ничего, Василий Яковлевич, - ответила императрица, - я ваших морских терминов все равно не разумею.

        Однажды, оказавшись в кругу петербургских академиков, среди которых был и М.В. Ломоносов, некий молодой и хвастливый вельможа решил напомнить, что и он "величина":

        - А вот я Рюрикович! Мое генеалогическое древо уходит корнями к Владимиру Красное Солнышко. Кто еще здесь может заявить такое о себе? Вот ты, Михайло, сын Васильев, способен что-нибудь подобное сказать о своих предках?

        - Увы, нет, - с грустью отвечал великий русский ученый. - Все метрические записи нашего рода пропали во время Всемирного потопа.

        Екатерина II, желая удивить скоростью езды в России Иосифа II, приказала найти извозчика, который бы взялся на перекладных доставить императора в Москву за 36 часов. Такой ямщик нашелся и был приведен к государыне.

        - Берусь, матушка, - сказал он, - доставить немецкого короля в 36 часов, но не отвечаю, будет ли цела в нем душа.

        В кабаке, несмотря на весящий в красном углу портрет Николая I, разбушевался пьяный мужик. Бранился и орал про всякий срам. Хозяин заведения попытался его урезонить:

        - И не совестно тебе? Перед портретом императора!

        - Плюю я на императора! - заявил мужик.

        Суд приговорил пьяницу за оскробление Величества к ссылке на каторгу, но Николай Павлович приговор не утвердил и наложил свою резолюцию: "Сказать мужику, что и я на него плюю, и впредь мои портреты в кабаках не вешать".

        Александр III иностранных слов не любил и всюду старался заменить их русскими. Так, вместо "гомосексуалист" он говорил "жопник". Когда ему пожаловались на то, что Чайковский увлекается мальчиками, он ответил:

        - В России жоп много, а Чайковский один.

        В ресторане. Лакей:

        - Какой крепости чаю прикажете?

        Посетитель:

        - Только не Петропавловской!

        Голос с другого стола:

        - И не Шлиссельбургской.